Ховард Флори 1945
Ховард Уолтер Флори, английский патолог и бактериолог, был третьим ребенком и единственным сыном Джозефа Флори, процветающего обувного промышленника из Аделаиды (Австралия), и его второй жены Берты Мэри (Уодхем) Флори. Хотя отец Ф. перед первой мировой войной испытывал финансовые затруднения, стипендии позволили юноше стать учащимся университетской школы св. Петра и Аделаидского университета. С детства испытывавший стремление к научным исследованиям, Ф. вначале увлекся химией, но потом переключился на медицину. В 1921 г. он получил степень бакалавра наук. Блестящая научная карьера, а также широта его интересов, сочетавших спорт и политику, позволили ему получить стипендию Родеса в Оксфордском университете. По прибытии в Англию в 1922 г. он был зачислен в Модлин-колледж.

Исследования Ф. в Оксфорде касались взаимосвязей между нервной системой и мышечными волокнами стенок небольших кровеносных сосудов. Работая под руководством выдающегося нейрофизиолога Чарлза С. Шерршгтона, Ф. пришел к убеждению, что понимание болезни должно основываться на представлении о нормальном строении и функциях организма.

Получив в Оксфорде степени бакалавра наук и магистра искусств, Ф. продолжил занятия в Кембридже как стипендиат Джона Лукаса Уоллера. Он работал вместе с Фредериком Гоулендом Хопкинсом, изучая функции капилляров. Хотя Ф. не был химиком и не пошел по стопам Хопкинса, он перенял от старшего товарища убежденность в важности биохимических методов для изучения клеточных функций и их нарушений. Эта позиция определила научную тематику его дальнейших исследований.

В 1925 г. Ф. был награжден стипендией Рокфеллера для иностранцев. Его 10-месячное пребывание в Соединенных Штатах сыграло важную роль в будущей карьере ученого. На следующий год он вернулся в Англию и получил должность научного сотрудника в лондонской больнице и Кембридже. В том же году Ф. женился на Мэри Этель Рид, которая изучала медицину в Аделаиде; у супругов родились дочь и сын. В 1927 г. Ф. получил в Кембридже степень доктора философии за работы по кровообращению.

Завершив в 1928 г. исследование по секреции слизи, Ф. заинтересовался проблемой резистентности пищеварительного тракта к бактериальным инфекциям. Из литературы он узнал об открытии Александером Флемингом в 1921 г. антибактериального фермента лизоцима. Предварительно исследовав, как секретируется и какие функции выполняет лизоцим в организме человека, Ф. пришел к выводу, что для достижения поставленной цели ему необходима помощь химиков. Хотя в тот момент он не располагал средствами для реализации совместного проекта, мысль о нем не оставляла Ф. в течение нескольких последующих лет. Ф. вспоминал хорошо запомнившиеся слова Альберта Сент-Дьёрдьи, сказанные ему в 1929 г. в Кембридже. Тот отметил, что «биохимические методы были тогда достаточно хорошо развиты, чтобы осуществить экстракцию любого встречающегося в природе вещества при наличии соответствующего быстрого теста по его определению».

В 1932 г. Ф. переезжает в Шеффилдский университет, где занимает пост заведующего кафедрой патологии. Спустя два года он становится профессором патологии, руководителем Оксфордской школы патологии Уильямса Данна. Благодаря этой должности, он приобрел положение, которое позволило ему организовать изучение патологии в Оксфорде, в направлении, подсказанном Шеррингтоном и Хопкинсом: с акцентом на физиологию и биохимию. Ф. попросил Хопкинса порекомендовать кого-нибудь на должность заведующего отделом биохимических исследований. Хопкинс предложил кандидатуру одного из своих студентов-дипломников – Эрнста Б. Чеша, который присоединился к Ф. в Оксфорде в 1935 г.

Энтузиаст и трудолюбивый человек, Чейн был умелым и оригинально мыслящим химиком. У Ф. был бесспорный талант, руководя работой других исследователей, выбирать наиболее перспективное направление. Этот дар в сочетании с энергией Чейна привел к дружескому и плодотворному сотрудничеству. Позднее, однако, из-за несходства характеров союз распался. Вскоре после того, как Чейн перебрался в Оксфорд, Ф. предложил ему заняться биохимическими исследованиями лизоцима. Завершая работу над этим ферментом в 1938 г., Чейн заинтересовался антимикробными веществами вообще. Прочитывая все, что мог найти на эту тему, он натолкнулся на оригинальную статью Флеминга за 1929 г. о пенициллине.

Открыв пенициллин благодаря везению и таланту наблюдателя, Флеминг занялся другими исследованиями, поскольку препарат отличался химической нестабильностью и мог быть получен лишь в небольших количествах. Производство пенициллина в объемах, достаточных для проведения серьезных исследований, потребовало совместных усилий специалистов ряда дисциплин. Это была группа исследователей, как бы специально предназначенная для того, чтобы ей руководил Ф.

Проект по изучению пенициллина осуществлялся в три стадии. Первая заключалась в том, чтобы преодолеть основные трудности по получению достаточного для дальнейших исследований количества пенициллина. В 1939...1940 гг. Ф., Чейн и их коллеги занимались поисками новых методов по выращиванию больших количеств плесени рода Penicillium, отрабатывали условия, при которых плесень вырабатывала пенициллин, и технические приемы по экстрагированию и очистке активного антибиотика. В успешном осуществлении этой стадии особая заслуга принадлежит биохимику Норману Г. Хитли, обладавшему исключительными способностями по проектированию и конструированию лабораторного оборудования.

Работа над второй фазой проекта началась в мае 1940 г., когда удалось наконец получить столько неочищенного пенициллина, что стало возможным проверить его действие на инфицированной мыши. Хотя ученые уже знали, что антибиотик разрушает бактерии в чашках с культурами, не нанося ущерба здоровым тканям организма млекопитающих, даже Ф., отличавшийся крайней сдержанностью и не любивший расточать похвалы, был потрясен результатами, заметив: «Это похоже на чудо». Первые клинические испытания в начале 1941 г. подтвердили результаты экспериментов на животных: пенициллин оказался намного более эффективным и намного менее токсичным, чем любой другой из известных антибиотиков.

Вторая мировая война, разгоревшаяся к тому моменту в Европе, настоятельно диктовала острую потребность в пенициллине, но осуществить производство необходимых количеств препарата в Англии военного времени было невозможно. В июне 1941 г. Ф. и Хитли отправились в Соединенные Штаты, чтобы приступить к реализации третьей стадии проекта. В Вашингтоне Ф. обсуждает возможности промышленного производства пенициллина с сельскохозяйственным департаментом США и несколькими фармацевтическими фирмами. В решении американцев поторопиться с этим делом не последнюю роль сыграла и рекомендация А. Ньютона Ричардса, с которым Ф. работал в Пенсильвании в 1926 г. Теперь Ричарде возглавлял Комитет медицинских исследований при Бюро исследований и развития науки Соединенных Штатов. Он поддержал предложение Ф. и помог убедить правительство США выделить огромные ассигнования для реализации проекта. В результате ко времени высадки войск в Нормандии в 1944 г. американские фармацевтические лаборатории сумели производить пенициллин в количествах, достаточных для нужд армии.

Наладив производство пенициллина в Соединенных Штатах, Ф. в конце 1941 г. вернулся в Англию. Он и его жена провели серьезные испытания для определения наилучших методов проверки антибиотика. После публикации второго отчета об этих испытаниях лондонская «Тайме» напечатала редакционную статью, рассказав в ней без упоминания имен об оксфордских исследованиях. Бывший наставник Флеминга Элмрот Райт письмом сообщил в газету, что честь открытия принадлежит Флемингу. Когда интервью с последним появились в прессе, один оксфордский профессор проинформировал «Тайме» о заслугах группы Ф. Сам Ф. отказался встречаться с репортерами и запретил кому-либо из своих сотрудников общаться с представителями прессы. По мнению Ф., реклама вредит ученым и их делам.

Ф. разделил Нобелевскую премию по физиологии и медицине за 1945 г. с Чейном и Флемингом «за открытие пенициллина и его целебного воздействия при различных инфекционных болезнях». В Нобелевской лекции Ф. остановился на новых методах исследования антибактериальных веществ и перспективах их изучения. Обсуждая практические стороны подобных исследований, он отметил, что «они дополняются важными теоретическими аспектами. Для химика это изучение структуры веществ – нередко совершенно необычного типа». «Если посмотреть на эти проблемы еще шире, – продолжал он, – то, дав четкие определения антибактериальным веществам, мы сможем лучше представить тот процесс бесконечной борьбы за существование, который повсюду ведут микроскопические организмы».

После войны Ф. продолжал работу над антибиотиками, наиболее удачными из которых были цефалоспорины. Он вернулся также к своим ранним увлечениям структурой и функцией мелких кровеносных сосудов и с помощью электронного микроскопа расширил границы своего исследования настолько, насколько позволяли пределы технических возможностей 20-х гг.

В 1960 г. Ф. был избран президентом Королевского общества, высшего органа британской науки. Яркий, красноречивый и волевой человек, он продолжал использовать свои выдающиеся организаторские способности. За пять лет пребывания Ф. на посту президента Королевское общество было радикально преобразовано, число его членов увеличилось, а штаб-квартира переместилась. Оно стало принимать более активное участие как в решениях правительства, так и в жизни общества в целом. За свои заслуги перед медициной Ф. в 1944 г. был удостоен дворянского звания, а в 1965 г. получил пожизненный титул пэра и орден «За заслуги».

Этель Флори, смолоду не отличавшаяся хорошим здоровьем, умерла в 1966 г., и в следующем году Ф. женился на физиологе Маргарет Дженнингс, с которой он работал с 1936 г. Умер Ф. от сердечного приступа 21 февраля 1968 г.

Награжденный памятной медалью Мистера Королевского колледжа хирургов (1945), медалью Копли Королевского общества (1957) и золотой медалью имени Ломоносова Академии наук СССР (1965), Ф. был удостоен почетных степеней многих университетов и членства многочисленных профессиональных обществ.